Неточные совпадения
— Теперь, теперь! Еще у меня поважнее есть дело. Ты думаешь, что это
дрова рубить? тяп да ляп? Вон, — говорил Обломов, поворачивая сухое перо в чернильнице, — и чернил-то нет! Как я стану писать?
Этому чиновнику посылают еще сто
рублей деньгами к Пасхе, столько-то раздать у себя в деревне старым слугам, живущим на пенсии, а их много, да мужичкам, которые то ноги отморозили, ездивши по
дрова, то обгорели, суша хлеб в овине, кого в дугу согнуло от какой-то лихой болести, так что спины не разогнет, у другого темная вода закрыла глаза.
— А мы тятеньку вашего, покойничка, знавали даже очень хорошо, — говорил Лепешкин, обращаясь к Привалову. — Первеющий человек по нашим местам был… Да-с. Ноньче таких и людей, почитай, нет… Малодушный народ пошел ноньче. А мы и о вас наслышаны были, Сергей Александрыч. Хоть и в лесу живем, а когда в городе
дрова рубят — и к нам щепки летят.
— Капитан! Пожалуйста, пусти меня в сопки. Моя совсем не могу в городе жить:
дрова купи, воду тоже надо купи, дерево
руби — другой люди ругается.
Дружно все принялись за работу: натаскали
дров и развели большие костры. Дерсу и солон долго трудились над устройством какой-то изгороди. Они
рубили деревья, втыкали в землю и подпирали сошками. На изгородь они не пожалели даже своих одеял.
Уже две недели, как мы шли по тайге. По тому, как стрелки и казаки стремились к жилым местам, я видел, что они нуждаются в более продолжительном отдыхе, чем обыкновенная ночевка. Поэтому я решил сделать дневку в Лаохозенском стойбище. Узнав об этом, стрелки в юртах стали соответственно располагаться. Бивачные работы отпадали: не нужно было
рубить хвою, таскать
дрова и т.д. Они разулись и сразу приступили к варке ужина.
— Эта квартира у нас ходила с
дровами 22
рубля, а без
дров 15, — сказала она.
Чем дальше в лес, тем больше
дров: все арковцы должны, задолженность их растет с каждым новым посевом, с каждою лишнею головой скота, а у некоторых она простирается уже до неоплатной цифры — двух и даже трехсот
рублей на душу.
Не говорю о том, что крестьяне вообще поступают безжалостно с лесом, что вместо валежника и бурелома, бесполезно тлеющего, за которым надобно похлопотать, потому что он толст и тяжел, крестьяне обыкновенно
рубят на
дрова молодой лес; что у старых дерев обрубают на топливо одни сучья и вершину, а голые стволы оставляют сохнуть и гнить; что косят траву или пасут стада без всякой необходимости там, где пошли молодые лесные побеги и даже зарости.
— Все единственно… Уставную грамоту только не подписывайте, штобы надел получить, как в крестьянах. Мастеровым надела не должно быть, а которые обращались на вспомогательных работах, тем выйдет надел. Куренным, кто перевозкой займовался, кто
дрова рубил, — всем должен выйти надел. На Кукарских заводах тоже уставную-то грамоту не подписывают.
Теперь с сушкой
дрова нам обходятся около восьми
рублей сажень, а тогда будет стоить сажень сырых
дров всего четыре
рубля.
Всех баб Артем набрал до десятка и повел их через Самосадку к месту крушения коломенок, под боец Горюн. От Самосадки нужно было пройти тропами верст пятьдесят, и в проводники Артем взял Мосея Мухина, который сейчас на пристани болтался без дела, — страдовал в горах брат Егор, куренные
дрова только еще
рубили, и жигаль Мосей отдыхал. Его страда была осенью, когда складывали кучонки и жгли уголь. Места Мосей знал по всей Каменке верст на двести и повел «сушилок» никому не известными тропами.
Квартира попалась ему недорогая, за девять
рублей в месяц, без
дров.
Смотришь, ан на ней, лет через двадцать, уж
дрова порядочные будут — за ту же десятину, на худой конец, тридцать
рублей дадут!
— Опять ежели теперича самим
рубить начать, — вновь начал Лукьяныч, — из каждой березы верно полсажонок выйдет. Ишь какая стеколистая выросла — и вершины-то не видать! А под парками-то восемь десятин — одних
дров полторы тыщи саженей выпилить можно! А молодятник сам по себе! Молодятник еще лучше после вырубки пойдет! Через десять лет и не узнаешь, что тут рубка была!
Срубить лес, продать
дрова (ежели даже хоть по
рублю за сажень очистится)… сколько тут денег-то!
Купил, братец, он у немца в роще четыреста сажен
дров для фабрики, по три
рубля за сажень.
— Ишь парки-то! — молвил Лукьяныч, когда я, охваченный волнами прошлого, невольно остановился посреди одной из аллей. — Дерунов мужичкам тысячу
рублей сулил, чтоб на
дрова срубить, однако мужички согласия не дали. Разве что после будет, а покуда у нас здесь девки по воскресеньям хороводы водят… гулянье! Так и в приговоре написали.
На сцену выдвигаются местные вопросы: во-первых, вопрос сенной, причем предсказывается, что сено будет зимой продаваться в Москве по
рублю за пуд; во-вторых, вопрос дровяной, причем предугадывается, что в непродолжительном времени
дрова в Москве повысятся до двадцати
рублей за сажень швырка.
— Ну, клади три!.. Ан дерево-то, оно три
рубля… на ме-е-сте! А на станции за него дашь и шесть
рублей… как калач! Вот уж девять тысяч. А потом
дрова… Сколько тут дров-то!
— А то тут мужик показывает, что я ему фальшивый купон дал. Мужик бестолковый, Бог знает что говорит, а ты человек с понятием. Так и говори, что
дрова мы покупаем только в складе. А это я тебе давно хотел дать на куртку, — прибавил Евгений Михайлович и дал дворнику 5
рублей.
Он же, Вздошников, рощами торгует и, с божьей помощью, довел сажень
дров уж до пяти
рублей.
— А мне хочется, чтоб все у нас хорошохонько было. Чтоб из него, из Володьки-то, со временем настоящий человек вышел. И Богу слуга, и царю — подданный. Коли ежели Бог его крестьянством благословит, так чтобы землю работать умел… Косить там, пахать,
дрова рубить — всего чтобы понемножку. А ежели ему в другое звание судьба будет, так чтобы ремесло знал, науку… Оттуда, слышь, и в учителя некоторые попадают!
— По здешнему месту один вал десяти
рублей стоит, а кабы в Москву, так и цены бы ему, кажется, не было! Ведь это — какой вал! его на тройке только-только увезти! да еще другой вал, потоньше, да бревно, да семеричок, да
дров, да сучьев… ан дерево-то, бедно-бедно, в двадцати
рублях пойдет.
Все это богатство принадлежало графу Шувалову и охранялось плохо; кунавинское мещанство смотрело на него как на свое, собирало валежник,
рубило сухостой, не брезгуя при случае и живым деревом. По осени, запасая
дрова на зиму, в лес снаряжались десятки людей с топорами и веревками за поясом.
— Должно,
дрова рубит. Всё о тебе сокрушалась. Уж не увижу, говорит, я его вовсе. Так-то рукой на лицо покажет, щелкнет да к сердцу и прижмет руки; жалко, мол. Пойти позвать, что ль? Об абреке-то всё поняла.
Не псарь по дубровушке трубит,
Гогочет, сорвиголова, —
Наплакавшись, колет и
рубитДрова молодая вдова.
— А как же! За баржу не заплачено, да
дров взято пятериков полсотни недавно… Ежели будет все сразу просить — не давай…
Рубль — штука клейкая: чем больше в твоих руках повертится, тем больше копеек к нему пристанет…
— Но теперь ваш Генрих не
рубит вам
дров и не поет своих песен?
— Деньги вздор, — по пословице: когда
дрова рубят, щепок не жалеют… Я в этом отношении человек не трусливый и решился купить этот процесс: съезжу сам в Сибирь, узнаю все там до точности и вам теперь предлагаю адвокатуру по этому делу… Предпочитаю я вас другим вашим товарищам вследствие того, что вы человек умный, дельный, а не пустой краснобай, и дела купеческие давно ведете. Плата вам, конечно, будет приличная и своевременная, — отчеканивал Янсутский.
Квартальническое место, хотя и не очень высокое, несмотря на то, что составляло первую ступень ниже городничего, было, однако, довольно выгодно, если только человек, его занимающий, хорошо умел стащить с каждого воза полено
дров, пару бураков или кочан капусты; но если он не умел этого, то ему было бы плохо, так как казенного жалованья по этой четвертой в государстве должности полагалось всего десять
рублей ассигнациями в месяц, то есть около двух
рублей восьмидесяти пяти копеек по нынешнему счету.
Остался он на станции. Помогал у начальника на кухне,
дрова рубил, двор, платформу мел. Через две недели приехала жена, и поехал Семен на ручной тележке в свою будку. Будка новая, теплая,
дров сколько хочешь; огород маленький от прежних сторожей остался, и земли с полдесятины пахотной по бокам полотна было. Обрадовался Семен; стал думать, как свое хозяйство заведет, корову, лошадь купит.
— Раньше-то я хаживал в обитель по сапожному делу, ну, а летом помогал сено косить,
дрова рубить…
Там он не будет ни пахать, ни сеять, не будет
рубить и возить
дрова, не будет даже молоть зерно на ручном жернове.
Через час он опять сел в свои дровни. Он добыл целый
рубль, продав вперед пять возов
дров на сходных сравнительно условиях. Правда, он клялся и божился, что не пропьет этих денег сегодня, а сам намеревался это сделать немедленно. Но что за дело? Предстоящее удовольствие заглушало укоры совести. Он не думал даже о том, что пьяному ему предстоит жестокая трепка от обманутой верной супруги.
Потом староста уведомляет о хозяйственных распоряжениях: лесу господского продано крестьянам на
дрова на семь
рублей с полтиной, да на две избы, по пяти
рублей за избу, да с Антошки взято пять
рублей за то, что осмелился назвать барина в челобитной отцом, а не господином.
— Будут-с капиталы! Всякому купцу, который думает завести фабрику около Москвы, где он должен будет платить по четыре
рубля серебром за сажень
дров, конечно, выгоднее будет устроить фабрику у меня в именье, где я поставлю ему за
рубль серебра сажень, или, лучше сказать, я не дам этого никому, я сам устрою завод — стеклянный, хрустальный, бумажный, какой вздумается, и наперед знаю, что буду получать огромные барыши.
После пятилетнего ожидания я наконец получил в больнице жалованье в семьдесят пять
рублей; на него и на неверный доход с частной практики я должен жить с женой и двумя детьми; вопросы о зимнем пальто, о покупке
дров и найме няни — для меня тяжелые вопросы, из-за которых приходится мучительно ломать себе голову и бегать по ссудным кассам.
Наехал царь Петр на мужика в лесу. Мужик
дрова рубит.
Смирились, а все-таки не могли забыть, что их деды и прадеды Орехово поле пахали, Рязановы пожни косили, в Тимохином бору
дрова и лес
рубили. Давно подобрались старики, что жили под монастырскими властями, их сыновья и внуки тоже один за другим ушли на ниву Божию, а Орехово поле, Рязановы пожни и Тимохин бор в Миршени по-прежнему и старому, и малому глаза мозолили. Как ни взглянут на них, так и вспомнят золотое житье дедов и прадедов и зачнут роптать на свою жизнь горе-горькую.
— Чудно что-то я нынче во сне видела, — говорила кухарка, в полусвете потягиваясь на другое утро. — Вижу я, будто дядя Хведор с печи слез и пошел
дрова рубить. Дай, говорит, Настя, я тебе подсоблю; а я ему говорю: куда уж тебе
дрова рубить, а он как схватит топор да и почнет
рубить, так шибко, шибко, только щепки летят. Что ж, я говорю, ты ведь болен был. Нет, говорит, я здоров, да как замахнется, на меня страх и нашел. Как я закричу, и проснулась. Уж не помер ли? Дядя Хведор! а дядя!
— Ну, матушка, я этого не пойму… Нужно идти
дрова рубить.
— Нет, я к тому… Жарко-с! — Агапов обратился к Ханову. — Получил я повестку от ревкома, — завтра идти в лес
дрова рубить.
Но было ясно, что Семен не верил учительнице. Ей крестьяне не верили; они всегда так думали, что она получает слишком большое жалованье — двадцать один
рубль в месяц (было бы довольно и пяти), и что из тех денег, которые она собирала с учеников на
дрова и на сторожа, большую часть она оставляла себе. Попечитель думал так же, как все мужики, и сам кое-что наживал с
дров и за свое попечительство получал с мужиков жалованье, тайно от начальства.
В Мукдене кубическая сажень
дров стоила семьдесят — восемьдесят
рублей, вскоре дошла уже до ста.
Из штаба корпуса то и дело приходили в наши учреждения приказы, — то прислать в штаб по десяти повозок для перевозки в штаб фуража и
дров, то передать в штаб из хозяйственных сумм по нескольку сот
рублей на приобретение для штаба стереотрубы или экипажей-американок.
Одна квартира стоит двадцать, с
дровами, правда, но с другой стороны, как можно питаться, одеваться, ездить на конках в продолжение целого месяца на ничтожную сумму в 15
рублей?!
Из каждых двух покупаемых саженей выводил он три, а когда недоставало
дров,
рубил на отопление и заборы.
— В печку… в огонь! И раз навсегда тебе говорю, голубчик, — сказал он, — все эти дела в огонь. Пускай косят хлеба и жгут
дрова на здоровье. Я этого не приказываю и не позволяю, но и взыскивать не могу. Без этого нельзя.
Дрова рубят — щепки летят. — Он взглянул еще раз на бумагу — О, аккуратность немецкая! — проговорил он, качая головой.
Лавочник в его же присутствии наскоро изъяснил о нем, что он «из-за Москвы», — «оголел с голоду»: чей-то скот пригнал в Петербург и хотел там остаться
дрова катать, чтобы домой денег послать, но у него в ночлежном приюте какой-то странник украл пятнадцать
рублей и скрылся, а он с горя ходил без ума и взят и выслан «с лишеньем столицы», но не вытерпел и опять назад прибежал, чтобы свои пятнадцать
рублей отыскивать.